Контакты
info@museumcode.ru
Нарджес Нуреддин - каллиграф из ОАЭ со степенью бакалавра в области дизайна интерьера. С 2000 года она создает арабскую каллиграфию в различных формах, от традиционных табличек до современных фресок и скульптур. Нарьес выставлялась на международном и местном уровнях, получая награды и комиссионные за свои работы в музеях, общественных местах и частных коллекциях.
Движимая общим исламским и русским наследием, я стремилась исследовать культурную связь между Арабским и Русским искусством через "Пророка" Пушкина. Это стихотворение, вдохновленное нашим исламским пророком, послужило мощным мостом между нашими двумя культурами. Визуализируя слова Пушкина, я стремилась продемонстрировать влияние исламской мысли не только на русскую литературу и искусство, но и на людей и нации во всем мире.
Движимая общим исламским и русским наследием, я стремилась исследовать культурную связь между Арабским и Русским искусством через "Пророка" Пушкина. Это стихотворение, вдохновленное нашим исламским пророком, послужило мощным мостом между нашими двумя культурами. Визуализируя слова Пушкина, я стремилась продемонстрировать влияние исламской мысли не только на русскую литературу и искусство, но и на людей и нации во всем мире.
Художник, АОЭ
Нарджес Нуреддин
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Пророк, А. С. Пушкин
Художник, АОЭ
Нарджес Нуреддин
Читает Нарджес Нуреддин, АОЭ
А. Пушкин
«Пророк»
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Пророк, А. С. Пушкин
Художник, Эмираты
Нарьес Нуреддин
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
«Пророк»
Александр Сергеевич Пушкин